Каждый из воинов Атора — и людей, и нелюдей — в тот миг внезапно подумал: а зачем мне сдалась эта война? Разве моя возлюбленная Владычица не будет довольна куда более, если я останусь в живых, чтобы продолжать жить и восхвалять ее?

Сила двух заклятий — Трогвара и Хозяйки Халлана — причудливым образом сложились в душах и мыслях всех, кто оказался в тот миг на месте сражения. И из всего этого следовал только один, простой и непреложный вывод: самое главное — эго сохранить собственную жизнь, любой ценой, но сохранить!

Две волны атакующих разбились о пустоту, словно волны о прозрачный хрустальный утес. Воины резко, как по команде, повернулись и бросились прочь, подальше от того места, где творились какие-то непонятные и пугающие вещи, от которых смертному — неважно, человеку ли, троллю, хеду или гарриде, — вне всякого сомнения, лучше держаться подальше…

И тогда навстречу Трогвару от пограничного моста двинулась одинокая фигура всадника. Не требовалось долго гадать, кем он мог быть; Атор понял, что его противник обладает куда большей мощью и властью над душами воинов его, Атора, и что пора решить дело в одиночном поединке. Как и ожидал Трогвар, его последние заклятия не возымели на Атора никакого действия.

Казалось, Духи Заката разожгли до последнего предела свои лампады, стараясь получше осветить место предстоящей схватки. Трогвар вгляделся в приближающегося противника; ясно было, что Великий Атор из Шэйдара не чужд магии и что бой их сейчас будет столкновением не одних лишь железных мечей.

— Я предлагаю тебе продолжить то, что было прервано твоей подружкой на ристалищном поле в Дайре! — привставая в стременах, крикнул Трогвар своему приближающемуся противнику. На мгновение ему даже стало жаль, что под рукой нет тех верных, хоть простых ноэров, с которыми он стоял против Белого Единорога, — это было бы достойным завершением их неоконченного поединка.

И пока воины его несуществующей больше армии торопились убраться подальше от поля боя, Атор гнал коня навстречу Трогвару. Наконечник длинного копья отливал багровым в руках истинного Хозяина Халлана; у Трогвара копья, естественно, не было, однако он лишь покрепче сжал в правой руке свой крюк, в левой — поводья и тоже дал шпоры коню.

Отец, мать, сестра Арьята, брат Альтин, двойняшки, мальчик и девочка, тоже его брат и сестра, даже имен которых он не смог отыскать в хрониках… Все они погибли или пропали без вести благодаря двум самым страшным противникам Королевской Династии Халлана за все время ее долгого, очень долгого существования, и с одним из этой зловещей пары Трогвар мог встретиться уже спустя несколько очень коротких мгновений..

Атор скакал, перебросив копье на левую руку, над защищавшим бок щитом. Трогвар дорого бы дал за то, чтобы прочесть в этот момент мысли своего врага, однако времени на сложное заклинание, единственное, могущее взломать наверняка возведенные Владычицей магические барьеры, уже, конечно, не оставалось.

Недругов уже разделяло лишь несколько десятков футов, когда Атор внезапно отбросил щит и резко вскинул левую руку, сделав простой, очень хорошо известный жест начала давно уже сплетенного и ждущего своей очереди заклятия.

И, конечно, это оказалось заклятие из арсеналов Света, если быть более точным — из разряда эльфийской магии. И странно было видеть приведенное в действие воином, цареубийцей и разрушителем нежное, сложное и утонченное чародейство..

Раздались нежные, непередаваемо печальные аккорды дивной, неземной музыки Трогвар никогда не смог бы описать их более подробно или хотя бы вспомнить мелодию, чарующую и прихотливую Из-за спины Атора навстречу Трогвару полился поток радужного мягкого света, тотчас смывшего и заставившего уснуть зловещие багряные краски заката. Земля под копытами коней засеребрилась, и точно так же засеребрилось и копье Атора, которое вдруг стало расти, становиться все длиннее и длиннее, устремившись вперед со скоростью едва ли не большей, чем мчались навстречу друг другу сами всадники. Наконечник пики стал из алого белоснежным, острый луч света ударил из него прямо в грудь Трогвару, и Крылатый Пес, взмахнув руками, опрокинулся спиной на круп коня…

Боль была такая, что, казалось, его раздирает изнутри тупая необорная сила, изо рта, из ушей, из носа хлынула кровь. На несколько мгновений он ослеп и оглох, а конь нес его все навстречу Атору, который отбросил копье и поднял над головой — нет, не меч, не саблю и не ятаган — короткую и тяжелую обоюдоострую секиру с закругленными лезвиями; она казалась горящей ослепительно белым пламенем, глаз не смог бы различить на ней никаких деталей, оружие представлялось одним сплошным сгустком огня, вдруг принявшего столь странную форму.

Кровавая муть, застлавшая взоры Трогвара, была прорвана лишь отчаянным усилием рассудка, уже почти было погасшего, однако воля к жизни все же взяла верх Неосознанно Крылатый Пес сотворил одно короткое и молниеносное заклятие. Оно не могло противостоять магическому оружию Атора, лишь немного облегчило боль и помогло вновь утвердиться в седле за миг до того, как привставший в стременах Белый Единорог обрушил наискось из-за головы направо — вниз страшный рассекающий удар, который развалил бы напополам любого, даже одетого в полный доспех противника.

Потому что секира в руках Атора была зачарованным оружием эльфов, магия которых давно углубилась в тайны отнимающего жизнь, пытаясь волшебными мечами, не знающими промаха стрелами, пробивающими любую броню копьями уравновесить малую численность эльфийских ратей… Трогвар знал об этом, однако этого было недостаточно, чтобы суметь надежно защититься от разрубающего все и вся лезвия.

Меч Красного замка встретил смертоносный размах эльфийской секиры, в разные стороны брызнули снопы ярко-рыжих искр. Каждый из противников едва удержал в руке свое оружие — с такой силой отлетели друг от друга секира и меч. Сработанные руками, куда как превосходящими по умению человеческие, они тоже вели сейчас между собой свой собственный поединок.

В следующую секунду Атор, ловко извернувшись, вдруг ткнул невесть откуда взявшимся в его левой руке длинным шилом точно в глаз лошади Трогвара; несчастное животное повалилось на бок. Крылатый Пес едва успел соскочить…

Лицо Атора было словно гипсовая маска на поверхности пышущего жаром расплавленного металла; казалось, из его глаз льется поток яростного белого пламени, такого же, из которого состояла и его секира.

Меч вновь поднялся, отбивая очередной удар, и его эфес едва не вывернулся из пальцев Трогвара. Сила в размахе Атора была поистине сверхчеловеческой; Трогвар мог предположить, что Белый Единорог предложит ему вновь состязание в ловкости, однако вместо этого истинный Властитель Халлана использовал более надежное оружие — могущественную эльфийскую магию.

И вновь, как и в достопамятном поединке на ристалищном поле в Дайре, у Трогвара не осталось времени на то, чтобы атаковать самому. Все его умение и все его силы уходили на одну лишь защиту; он лишь подставлял меч под обрушивавшиеся сверху удары, неосознанно стремясь уберечь глаза от хлещущих во все стороны потоков огненных искр, от которых уже начала заниматься трава у него под нотами…